Люди «Ростова». Григорий Пантелеев

Григорий Владимирович, как Вы решили стать тренером? Что Вас привело в тренерский цех? Как так вышло, что именно Вы стали первым главным тренером в профессиональной истории ХК «Ростов»?

Я закончил карьеру профессионального хоккеиста и передо мной стал вопрос, чем заниматься дальше. Моя мама к тому времени жила в Аксае, я ее часто навещал. Я приехал к ней в очередной раз и у нас зашел разговор о хоккее, о том, что происходит с этим видом спорта в Ростове и Ростовской области. Она меня познакомила с некоторыми людьми, которые имели какое-то представление о хоккее. Через них я стал развивать эту тему, убедившись, что хоккей у нас на тот момент был в плачевном состоянии. Изначально я даже не знал, что хоккей у нас вообще есть. Позже меня некоторые ребята, имеющие какое-то отношение к игре, начали уговаривать здесь остаться. Меня ничего к тому моменту уже не держало в Риге, к тому же, Дон — моя родина, и по отцу с матерью, и по дедушкам и бабушкам. Так я решил остаться, чтобы помочь каким-то образом развитию хоккея в Ростовской области.

Началось все с работы в Новочеркасске детским тренером, после чего я стал главным тренером отделения фигурного катания и хоккея с шайбой (СДЮСШОР №1, г. Новочеркасск). Там я познакомился с нашим президентом Робертасом Кучинскасом. Поначалу мы пересекались, играя друг против друга, я тогда тренировал любительскую команду «Снейк» из г. Шахты. Через какое-то время Робертас попросил меня потренировать их любительский коллектив, в результате чего мы смогли более близко познакомиться, сойтись в общих интересах. У меня всегда была идея развития хоккея, и у Робертаса были подобные мысли. Мы пришли к тому, что нужно организовать профессиональный клуб «Ростов». Робертас вновь обратился ко мне с просьбой стать тренером команды, но только уже профессиональной. Вот так вот, небольшими шагами, образовался ХК «Ростов».

У Вас была достаточно насыщенная карьера игрока, Вы поиграли практически по всей Европе, в Северной Америке. Какой опыт, приобретенный на том уровне, Вам пригождается повседневно в тренерской работе?

Если в хоккейном плане, то понятное дело, есть масса деталей. Тренировочный процесс везде построен по разному, однако, между Россией, Европой и Америкой, какой-то большой разницы нет. В совокупности, взял понемногу отовсюду. К тому же, я совершенно не знал российскую систему подготовки, тренировочный процесс, я обзванивал друзей, консультировался. Благо, у меня большое количество друзей тренеров, которые работают по всей России. В итоге мы с Сергеем Николаевичем Сухаревым скомпоновали свою систему, по ней и работаем. Я думаю, игроки не должны сильно зависеть от какой-либо системы, потому что, если ты пашешь, работаешь и хочешь играть, то это самое важное. К примеру, каким бы ты мастером не был, но если не работаешь, то не сможешь обыграть, скажем, один в один защитника и забить, и наоборот — чем больше работаешь, тем больше будешь забивать.

Тем не менее, когда строилась Айс-Арена, ходили дискуссии вокруг размера льда. В итоге, был сделан выбор в пользу канадской площадки. Вы как-то повлияли на это, учитывая опыт игры в Северной Америке?

Абсолютно нет. Насколько я знаю, я могу ошибаться, но такая площадка была сделана исходя из технических требований, размера здания. Я никак в этом не участвовал.

Возвращаясь к Вашей игроцкой карьере, могли бы вы рассказать про Олимпийские Игры в Солт-Лейк Сити 2002 и Турине 2006, на которых вы участвовали? Наверняка, что-то запомнилось на всю жизнь, что будете рассказывать внукам.

Это огромный объем впечатлений: атмосфера и организация турнира, что в Солт-Лейке, что в Турине. Конечно, была запредельная ответственность, это не Чемпионат Мира. Хоть я и на многих мировых первенствах отыграл, стоит признать, Олимпиада — совсем другой уровень. Затрудняюсь сказать о чем-то конкретном, много было эмоций, многое уже позабылось. Но я могу вспомнить опыт, который, возможно, стоит посоветовать игрокам. Если взять уровень сборной США и сборной Латвии, то все примерно понимают разницу. В третьем периоде нашего матча против американцев, при ничейном счете 3:3, я поворачиваюсь к тренеру и говорю: «Давай менять вратаря!»

На шестого полевого?

Да, на шестого.

При ничейном счете?

При ничейном. Играя против сборной США... Все на меня посмотрели так: «Он вообще нормальный?». Может быть это от того, что я знал, как играют американцы, потому что сам там поиграл. Но я чувствовал, что у нас есть шанс их обыграть. Это то самое желание выиграть. Тренер, разумеется, не стал снимать вратаря. [Матч Латвия - США состоялся 15 февраля 2006 года и закончился ничейным счетом 3:3 (1:2, 2:0, 0:1). В том матче сборная Латвии взяла свое единственное очко по итогам группового этапа Олимпийских игр в Турине.]

Быть тренером — сумасшедшая ответственность и серьезное давление со стороны болельщиков, прессы, руководства, а иногда и всех сразу. Как тренер, вечно терзающий себя мыслями об игре и жизни своей команды, может оставаться чутким мужем и любящим отцом?

Это очень сложно. Иногда приходишь домой, можешь с женой час не разговаривать, думать о своем. Но потом как-то в себя приходишь. Ничего, конечно, страшного в этом нет, но иногда можешь замкнуться в себе, о чем-то долго думать. Для себя я понимаю, что только-только начал работать. Если брать шкалу тренерской карьеры по годам, то я нахожусь пока в самом ее начале. Может быть, я еще толком и не знаю, как себя вести. Я всегда считал себя спокойным человеком, уравновешенным, но иногда приходится в себе что-то перебарывать. Правильно вы сказали, тренер всегда несет ответственность за все: со стороны команды, со стороны руководства, со стороны прессы и болельщиков. Но я скажу так: на этом мир не заканчивается. Если у меня получается, то слава богу, потому что не всем дано быть тренерами, и я сам еще не уверен, дано ли это мне. Если что-то не будет получаться, значит я не на своем месте, и нужно будет искать что-то другое. Я отношусь к этому абсолютно спокойно.

Какое самое главное качество Пантелеев-тренер ценит в игроках?

Самоотдачу. Работу и самоотдачу на тренировках. Даже если ты где-то уступаешь в мастерстве, самоотдачей это можно компенсировать. Ты должен выкладываться по максимуму на льду.

Какие игроки не будут играть в команде Пантелеева-тренера?

Безразличные и непорядочные.

На кого Вы, как тренер, ориентируетесь в сегодняшнем тренерском цеху?

Мне нравятся идеи Олега Знарка. Мы вместе играли в рижском «Динамо» и после неоднократно сталкивались по жизни. Он тренировал сборную Латвии, когда я уже заканчивал карьеру игрока, играл у него.

У него как раз не играют те, кто не ложится под шайбу…

Да, это вообще без вариантов. Хоккей сейчас очень подравнялся. Понимаете, сейчас нет такой разницы между игроками, которая была раньше, все примерно на одном уровне. И тот, кто лучше справляется с мелочами, тот и выигрывает. Я часто говорю пацанам, чтобы обращали внимание в игре именно на мелочи. Вот когда мы перестаем брать во внимание эти детали, мы сразу пропускаем голы.

Позади уже три сезона в качестве тренера в профессиональном хоккее. Что можете вспомнить из этих трех лет?

Когда мы взяли в руки кубок, собрались всей кучей и заорали. Такой кайф был у всех на лицах, даже не на лицах, а на рожах, небритых (смеется). Был пройден большой путь, много всего сделали. Я помню нашу предсезонку в Новочеркасске, где все пахали, работали. По ходу сезона у нас было много травм, провалы в турнирном плане, но в итоге мы с этим справились, дотерпели до конца и выиграли. Я, если честно, такой эйфории не испытывал. Для меня было счастьем — смотреть на их рожи (смеется): все небритые, со шрамами, беззубые. Как они хватают этот кубок, радуются, бросают клюшки, перчатки. Я думаю, любой тренер от этого самый большой кайф получает. Это можно сравнить с тем, какие эмоции отец ребенка испытывает от его первых слов и шагов.

Фото: ЦСК ВВС